Рекламный баннер 990x90px ban1
Рекламный баннер 728x90px main1
Мир Н.В. Гоголя глазами В.В. Коновалова
Мир Н.В. Гоголя глазами В.В. Коновалова
4 сентября 2024 г. в 14.00 в картинной галерее им. К.С. Петрова-Водкина (Ленина, 89) состоится открытие выставки иллюстраций В.В. Коновалова к произведениям Н.В. Гоголя.
Вход на открытие свободный.
Выставка из фондов Хвалынского художественно-мемориального музея К.С. Петрова-Водкина
Автор: Валентина Ивановна Бородина
Художник Василий Васильевич Коновалов (1864-1908), 160-летие со дня рождения которого отмечается в этом году, имел непосредственное отношение к саратовской земле. После окончания Императорской академии художеств в 1883 году, он приехал в Саратов, где прожил большую часть своей жизни и преподавал рисунок в различных учебных заведениях города – женской гимназии, Саратовском Мариинском институте благородных девиц, Саратовском 1-м Александро-Мариинском реальном училище, где учился В.Э. Борисов-Мусатов, на выбор которого стать художником Василий Васильевич несомненно повлиял. Но самый важный след он оставил в своих учениках Общества любителей изящных искусств (ОЛИИ), которое он возглавлял с 1889 года, – будущих символистах, участников выставок «Алой Розы» и «Голубой» – П.В. Кузнецове и П.С. Уткине. А будучи педагогом Боголюбовского рисовального училища (1887-1906) В.В. Коновалов воспитал ещё несколько представителей «саратовского куста» – скульптора А.Т. Матвеева, художников А.И. Савинова, А.Е. Карёва. Позже, Коновалов не прерывал связей со своими учениками и участвовал с ними в пленэрах в конце 1890-х годов в мусатовской усадьбе. Есть предположение, что самая оптимистичная работа Коновалова «Татарчонок» написана во время одного из таких пленэров в этой усадьбе. И хотя по своей художественной манере Коновалов был близок к передвижникам, создавая жанровые сцены, часто трагического содержания («Печальные вести», «В мертвецкой», «Нашли»), кроме «незримых миру слёз», он писал и «видимый миру смех». Таковы его иллюстрации к произведениям Н.В. Гоголя. В.В. Коновалов иллюстрировал двухтомник писателя по заказу Саратовского губернского земства, которое хотело отметить пятидесятилетие со дня смерти писателя изданием его избранных произведений в 1902 году. Биограф В.Э. Борисова-Мусатова Константин Владимирович Шилов в книге «Борисов-Мусатов» даёт такую характеристику Коновалову – одному из первых учителей Виктора Эльпидифоровича: «В Коновалове одни будут видеть мрачного живописца, запоздалого эпигона передвижников, другие, напротив, только удачливого преподавателя, ловкого исполнителя казённых заказов…». В этой работе сошлись обе характеристики современников: казённый заказ, и ещё одна возможность для художника горько улыбнуться, глядя на абсурдные ситуации, происходившие в домах и на просторах России в первой половине XIX века. Иллюстрации выполнены в разных техниках на картоне – маслом, тушью и пером, черным соусом. Они выполнены в определённых традициях времени, когда для иллюстраторов была характерна тональная (тоновая) манера рисования. Такая техника иллюстраций позволяла художнику выразить магию тона, но в то же время таила в себе ряд опасностей. Один из выдающихся иллюстраторов книги В.М. Конашевич позже говорил о недостатках такой манеры: «Беда (для книги, разумеется) усугублялась ещё тем, что вместе с этой чёрной манерой в книгу вошла станковая живопись со всей своей спецификой: с подробно разработанной светотенью, с перспективой – линейной и воздушной, со своим масштабом и даже манерой, ради большей остроты композиции срезать фигуры людей снизу или с боков рамой, которой в книге нет! Книга превратилась в какое-то подобие альбома репродукций». И, действительно, Коновалов лишь сопровождал текст иллюстрациями, не очень заботясь об их расположении в книге, о её макете и внешнем облике. Неслучайно этот цикл иллюстраций со временем «превратился» в станковую серию. Описание Гоголя в данном случае заменяло Коновалову натуру. Он подходит к иллюстрированию точно так же, как к рисованию на натуре. Поэтому пластика иллюстраций аналогична пластике станковых листов. Они самоценны и без книги, что и позволяет их экспонировать на выставке. Иллюстрации В.В. Коновалова даже параднее выглядят на выставке, чем в книге, уменьшаясь при печати, многие мелкие детали становились менее разборчивыми или смазанными. Даже выбор живописной техники иллюстрирования говорит о независимости иллюстраций от листа книги: там, где органичнее было бы использование самого книжного белого листа, Коновалов использует белила.
Коновалов создаёт колоритные образы персонажей «Ночи перед Рождеством», «Носа», «Заколдованного места», «Пропавшей грамоты», «Женитьбы», передает сочные характеры помещиков «Мертвых душ». Творчество Николая Васильевича всегда привлекало внимание художников, работающих в разных жанрах. Почему? Очень точно по этому поводу высказался Белинский: «Гоголь не пишет, а рисует, его изображения дышат живыми красками действительности. Видишь и слышишь их».
Первые рисунки к сочинениям писателя появились еще в 40-х годах 19 столетия. Гоголь сам хорошо разбирался в тонкостях изобразительного искусства. Поэтому и обложка его первого издания «Мёртвых душ» литографировалась по его собственному эскизу. Писатель скептически относился к чужим попыткам оформить его книги. К примеру, на предложение известного гравера Евстафия Бернардского издать поэму с иллюстрациями Николай Васильевич отреагировал, что он «враг всяких политипажей и модных выдумок. Товар должен подаваться лицом, и нечего его подслащивать этим кондитерством». И тем не менее, к творчеству Николая Васильевича обращались многие русские художники. Иллюстрации к произведениям Гоголя выполняли как его современники – Александр Агин, Пётр Боклевский, Павел и Пётр Соколовы, так и мастера XX века: от Дмитрия Кардовского и Сергея Коровина до Марка Шагала и Сергея Алимова. И каждый интерпретировал фантасмагорическую вселенную великого писателя на свой лад.
Василий Васильевич в своих иллюстрациях следовал замечаниям самого Гоголя, который вовсе не стремился к карикатурному изображению персонажей. Вот что он говорил насчет «Ревизора»: «Больше всего надобно опасаться, чтобы не впасть в карикатуру. Ничего не должно быть преувеличенного или тривиального даже в последних ролях». А в отношении «Мертвых душ» утверждал: «Герои мои вовсе не злодеи, прибавь я только одну добрую черту любому из них, читатель помирился бы с ними всеми». Иллюстрации Коновалова особенно на фоне работ П.Боклевского, кажутся не столь гротескными и шаржированными. От их подчеркнутой характерности, типичной для работ ранних иллюстраторов, он отказался. Его портреты остаются в рамках жизненного правдоподобия – в духе «натуральной школы». Художника интересовали не столько гоголевские «типы», сколько целостная атмосфера книги, жизненная среда персонажей – то, что Гоголь называл «прозаическим существенным дрязгом жизни». От их подчеркнутой характерности, типичной для работ ранних иллюстраторов, он отказался. Эпоха Гоголя отдалилась тогда уже на полвека. Художнику показалось важным представить новым читателям само то время, когда и происходили описанные Гоголем события. Василий Васильевич внимателен не только к гоголевским типам, но и бытовым деталям, он уделил внимание реконструкции стиля эпохи в его характерных и часто изящных подробностях. Герои Гоголя в его иллюстрациях живут в своем времени, в отдалении от реального мира его читателей. Свойственные самому Коновалову «ноющая, неизбывная боль за человека, за проклятую неустроенность его жизни», этот сплав трагического и лирического, оказались созвучными ему в творчестве Гоголя. Вот это «двойное зрение» присутствует в иллюстрациях Коновалова. Художник передал проницательность гоголевского взгляда, которому удавалось за поверхностной бытовой оболочкой видеть истинный смысл и обнажать перед людьми скрытые причины и стимулы их поведения. Интересны иллюстрации с изображением персонажей «Ночи перед Рождеством»: лиричные – Вакулы и Оксаны, добродушно-весёлые – Солохи и Дьяка.
На выставке представлено 39 иллюстраций В.В. Коновалова к произведениям Н.В. Гоголя из коллекции художественно-мемориального музея К.С. Петрова-Водкина. Интересна история их дарения в музей в 1961 голу в самом начале существования картинной галереи им. К.С. Петрова-Водкина от жительницы Хвалынска Веры Михайловны Белозёровой (1893-1971). Оказалось, что Вера Михайловна родилась в дворянской семье Михаила Валерьяновича Рыбицкого (1864 -1933), почётного гражданина Саратова. С 1897 по 1919 год Рыбицкий возглавлял типографию Саратовского губернского земства. Именно при его руководстве и был напечатан двухтомник избранных повестей Н.В. Гоголя. Оригиналы иллюстраций после печати остались у Рыбицкого. Последний год своей жизни Михаил Валерьянович провёл в семье своей старшей дочери Веры Михайловны Белозёровой. Так иллюстрации попали в Хвалынск, а затем от В.М. Белозёровой – в музей, чтобы дать зрителю возможность приблизиться к авторскому пониманию образов и идей. Как писал сам Гоголь, «у всякого есть что-то, чего нет у другого; у всякого чувствительнее не та нерва, чем у другого, и только дружный размен и взаимная помощь могут дать возможность всем увидеть с равной ясностью и со всех сторон предмет».
4 сентября 2024 г. в 14.00 в картинной галерее им. К.С. Петрова-Водкина (Ленина, 89) состоится открытие выставки иллюстраций В.В. Коновалова к произведениям Н.В. Гоголя.
Вход на открытие свободный.
Выставка из фондов Хвалынского художественно-мемориального музея К.С. Петрова-Водкина
Автор: Валентина Ивановна Бородина
Художник Василий Васильевич Коновалов (1864-1908), 160-летие со дня рождения которого отмечается в этом году, имел непосредственное отношение к саратовской земле. После окончания Императорской академии художеств в 1883 году, он приехал в Саратов, где прожил большую часть своей жизни и преподавал рисунок в различных учебных заведениях города – женской гимназии, Саратовском Мариинском институте благородных девиц, Саратовском 1-м Александро-Мариинском реальном училище, где учился В.Э. Борисов-Мусатов, на выбор которого стать художником Василий Васильевич несомненно повлиял. Но самый важный след он оставил в своих учениках Общества любителей изящных искусств (ОЛИИ), которое он возглавлял с 1889 года, – будущих символистах, участников выставок «Алой Розы» и «Голубой» – П.В. Кузнецове и П.С. Уткине. А будучи педагогом Боголюбовского рисовального училища (1887-1906) В.В. Коновалов воспитал ещё несколько представителей «саратовского куста» – скульптора А.Т. Матвеева, художников А.И. Савинова, А.Е. Карёва. Позже, Коновалов не прерывал связей со своими учениками и участвовал с ними в пленэрах в конце 1890-х годов в мусатовской усадьбе. Есть предположение, что самая оптимистичная работа Коновалова «Татарчонок» написана во время одного из таких пленэров в этой усадьбе. И хотя по своей художественной манере Коновалов был близок к передвижникам, создавая жанровые сцены, часто трагического содержания («Печальные вести», «В мертвецкой», «Нашли»), кроме «незримых миру слёз», он писал и «видимый миру смех». Таковы его иллюстрации к произведениям Н.В. Гоголя. В.В. Коновалов иллюстрировал двухтомник писателя по заказу Саратовского губернского земства, которое хотело отметить пятидесятилетие со дня смерти писателя изданием его избранных произведений в 1902 году. Биограф В.Э. Борисова-Мусатова Константин Владимирович Шилов в книге «Борисов-Мусатов» даёт такую характеристику Коновалову – одному из первых учителей Виктора Эльпидифоровича: «В Коновалове одни будут видеть мрачного живописца, запоздалого эпигона передвижников, другие, напротив, только удачливого преподавателя, ловкого исполнителя казённых заказов…». В этой работе сошлись обе характеристики современников: казённый заказ, и ещё одна возможность для художника горько улыбнуться, глядя на абсурдные ситуации, происходившие в домах и на просторах России в первой половине XIX века. Иллюстрации выполнены в разных техниках на картоне – маслом, тушью и пером, черным соусом. Они выполнены в определённых традициях времени, когда для иллюстраторов была характерна тональная (тоновая) манера рисования. Такая техника иллюстраций позволяла художнику выразить магию тона, но в то же время таила в себе ряд опасностей. Один из выдающихся иллюстраторов книги В.М. Конашевич позже говорил о недостатках такой манеры: «Беда (для книги, разумеется) усугублялась ещё тем, что вместе с этой чёрной манерой в книгу вошла станковая живопись со всей своей спецификой: с подробно разработанной светотенью, с перспективой – линейной и воздушной, со своим масштабом и даже манерой, ради большей остроты композиции срезать фигуры людей снизу или с боков рамой, которой в книге нет! Книга превратилась в какое-то подобие альбома репродукций». И, действительно, Коновалов лишь сопровождал текст иллюстрациями, не очень заботясь об их расположении в книге, о её макете и внешнем облике. Неслучайно этот цикл иллюстраций со временем «превратился» в станковую серию. Описание Гоголя в данном случае заменяло Коновалову натуру. Он подходит к иллюстрированию точно так же, как к рисованию на натуре. Поэтому пластика иллюстраций аналогична пластике станковых листов. Они самоценны и без книги, что и позволяет их экспонировать на выставке. Иллюстрации В.В. Коновалова даже параднее выглядят на выставке, чем в книге, уменьшаясь при печати, многие мелкие детали становились менее разборчивыми или смазанными. Даже выбор живописной техники иллюстрирования говорит о независимости иллюстраций от листа книги: там, где органичнее было бы использование самого книжного белого листа, Коновалов использует белила.
Коновалов создаёт колоритные образы персонажей «Ночи перед Рождеством», «Носа», «Заколдованного места», «Пропавшей грамоты», «Женитьбы», передает сочные характеры помещиков «Мертвых душ». Творчество Николая Васильевича всегда привлекало внимание художников, работающих в разных жанрах. Почему? Очень точно по этому поводу высказался Белинский: «Гоголь не пишет, а рисует, его изображения дышат живыми красками действительности. Видишь и слышишь их».
Первые рисунки к сочинениям писателя появились еще в 40-х годах 19 столетия. Гоголь сам хорошо разбирался в тонкостях изобразительного искусства. Поэтому и обложка его первого издания «Мёртвых душ» литографировалась по его собственному эскизу. Писатель скептически относился к чужим попыткам оформить его книги. К примеру, на предложение известного гравера Евстафия Бернардского издать поэму с иллюстрациями Николай Васильевич отреагировал, что он «враг всяких политипажей и модных выдумок. Товар должен подаваться лицом, и нечего его подслащивать этим кондитерством». И тем не менее, к творчеству Николая Васильевича обращались многие русские художники. Иллюстрации к произведениям Гоголя выполняли как его современники – Александр Агин, Пётр Боклевский, Павел и Пётр Соколовы, так и мастера XX века: от Дмитрия Кардовского и Сергея Коровина до Марка Шагала и Сергея Алимова. И каждый интерпретировал фантасмагорическую вселенную великого писателя на свой лад.
Василий Васильевич в своих иллюстрациях следовал замечаниям самого Гоголя, который вовсе не стремился к карикатурному изображению персонажей. Вот что он говорил насчет «Ревизора»: «Больше всего надобно опасаться, чтобы не впасть в карикатуру. Ничего не должно быть преувеличенного или тривиального даже в последних ролях». А в отношении «Мертвых душ» утверждал: «Герои мои вовсе не злодеи, прибавь я только одну добрую черту любому из них, читатель помирился бы с ними всеми». Иллюстрации Коновалова особенно на фоне работ П.Боклевского, кажутся не столь гротескными и шаржированными. От их подчеркнутой характерности, типичной для работ ранних иллюстраторов, он отказался. Его портреты остаются в рамках жизненного правдоподобия – в духе «натуральной школы». Художника интересовали не столько гоголевские «типы», сколько целостная атмосфера книги, жизненная среда персонажей – то, что Гоголь называл «прозаическим существенным дрязгом жизни». От их подчеркнутой характерности, типичной для работ ранних иллюстраторов, он отказался. Эпоха Гоголя отдалилась тогда уже на полвека. Художнику показалось важным представить новым читателям само то время, когда и происходили описанные Гоголем события. Василий Васильевич внимателен не только к гоголевским типам, но и бытовым деталям, он уделил внимание реконструкции стиля эпохи в его характерных и часто изящных подробностях. Герои Гоголя в его иллюстрациях живут в своем времени, в отдалении от реального мира его читателей. Свойственные самому Коновалову «ноющая, неизбывная боль за человека, за проклятую неустроенность его жизни», этот сплав трагического и лирического, оказались созвучными ему в творчестве Гоголя. Вот это «двойное зрение» присутствует в иллюстрациях Коновалова. Художник передал проницательность гоголевского взгляда, которому удавалось за поверхностной бытовой оболочкой видеть истинный смысл и обнажать перед людьми скрытые причины и стимулы их поведения. Интересны иллюстрации с изображением персонажей «Ночи перед Рождеством»: лиричные – Вакулы и Оксаны, добродушно-весёлые – Солохи и Дьяка.
На выставке представлено 39 иллюстраций В.В. Коновалова к произведениям Н.В. Гоголя из коллекции художественно-мемориального музея К.С. Петрова-Водкина. Интересна история их дарения в музей в 1961 голу в самом начале существования картинной галереи им. К.С. Петрова-Водкина от жительницы Хвалынска Веры Михайловны Белозёровой (1893-1971). Оказалось, что Вера Михайловна родилась в дворянской семье Михаила Валерьяновича Рыбицкого (1864 -1933), почётного гражданина Саратова. С 1897 по 1919 год Рыбицкий возглавлял типографию Саратовского губернского земства. Именно при его руководстве и был напечатан двухтомник избранных повестей Н.В. Гоголя. Оригиналы иллюстраций после печати остались у Рыбицкого. Последний год своей жизни Михаил Валерьянович провёл в семье своей старшей дочери Веры Михайловны Белозёровой. Так иллюстрации попали в Хвалынск, а затем от В.М. Белозёровой – в музей, чтобы дать зрителю возможность приблизиться к авторскому пониманию образов и идей. Как писал сам Гоголь, «у всякого есть что-то, чего нет у другого; у всякого чувствительнее не та нерва, чем у другого, и только дружный размен и взаимная помощь могут дать возможность всем увидеть с равной ясностью и со всех сторон предмет».
175 Культура
Рекламный баннер 728x90px main2
Рекламный баннер 240x200px right1
Рекламный баннер 240x200px right2
Рекламный баннер 240x200px right3
Разработка -
